"Современник"

Что плачете вы? Радоваться надо!

"Современник". "Играем... Шиллера!". Постановка Римаса Туминаса. В ролях: Марина Неелова, Елена Яковлева, Игорь Кваша.


Странное название "Играем... Шиллера!" возникло в "Современнике" в результате работы над трагедией "Мария Стюарт". Премьера ожидалась театралами с некоторым душевным трепетом: во-первых, каждая работа Марины Нееловой в театре всегда становится событием, во-вторых, всем было интересно увидеть, что же придумает литовский режиссер Римас Туминас, привозивший не так давно в Москву потрясающий по красоте своей спектакль "Маскарад". Надо ли говорить, что зал был полон, и ложи блистали?
На премьере "засветились" Павел Бородин, Борис Громов, Сергей Юрский, Марк Захаров, Григорий Горин, Владимир Зельдин, Оксана Пушкина, Михаил Осокин, Геннадий Хазанов, Вячеслав Зайцев. В общем, список можно продолжать и продолжать, бомонд дружно пришел посмотреть, как будут отрубать голову Марии Стюарт, королеве Шотландской. Однако до этого волнующего момента публике пришлось три с половиной часа наслаждаться режиссеркими находками Римаса Туминаса.
Краткий перечень найденного:
1. Сеновальчик на сцене, в котором то и дело валяются персонажи. Еще иногда королева Английская Елизавета (Марина Неелова) клоками сена избивает кого-нибудь по лицу. Трава летит во все стороны, что на черном фоне смотрится весьма эффектно.
2. Куча разнокалиберных стульев, переставляемых персонажами с нездоровым азартом. Один из стульев в ходе веселой игры подвешивается к некой металлической конструкции под потолок.
3. Люстра, на которой летает Мария Стюарт (Елена Яковлева). То есть не то, чтобы летает, а плавно спускается сверху под лирическую музыку.
4. Водичка, которую носят в разнообразных сосудах и плещутся ею с остервенением. Брызги на черном фоне - тоже ничего.
5. Парочка юродивых, мекающих и бекающих в особо трагические моменты и таскающие по сцене огромную голову непонятного зверя.
Теоретически, все вместе это могло сложиться в шедевральный спектакль, который умом не понять, аршином общим не измерить. Однако сумма данных слагаемых вышла до обидного малопривлекательная. Даже у абсурдных действий на сцене все же должна быть некоторая причина, помимо демонстрации режиссерской оригинальности. В случае с "Марией Стюарт" представить себе причину, по которой Игорь Кваша подвешивает куда-то стул, а Марина Неелова бегает по сцене с кривой палкой, почти невозможно. Вероятно, сонм умных театральных критиков резон и смысл найдет и восхитится утонченной метафорой. Но и метафоры, простите, должны хотя бы органично вплетаться в спектакль, а не использоваться для излишнего затягивания сцен.
Римаса Туминаса часто сравнивают с другим литовским режиссером - Някрошюсом. Однако Някрошюс не позволяет своим метафорам нарушать ритм всего спектакля. В "Играем... Шиллера!" ритм то ли еще не выработался в связи с сыроватостью постановки, то ли он и не нужен был никому.
Но бог с ним, с ритмом, в конце концов, существует в Москве огромное количество невнятных и рыхлых спектаклей, которые вытягиваются за счет хорошей актерской игры. В данном случае все могла бы спасти Марина Неелова. Она и спасает, когда ей позволяет режиссер. Делает он это не часто, заставляя Неелову то биться в истерике, то изображать старческий маразм, то впадать в детство и лопотать с юродивыми. Но там, где Нееловой разрешают сдержанность, она успевает показать, какой могла бы быть ее Елизавета Английская - безжалостной от неуверенности в в себе и суровой из-за нехватки любви. Елене Яковлевой в роли Марии Стюарт везет еще меньше - ей достаются только приступы падучей или слюняво-сентиментальные всхлипывания.
Перед казнью Яковлева, окончательно измотав зрителям нервы своими надрывными причитаниями, скажет своим рыдающим близким: "Что плачете вы? Радоваться надо!" И то правда: трудно не радоваться тому, что в затянувшейся истории наконец-то будет поставлена точка.
. Валентина ЛЬВОВА

"Три товарища", Ремарк, постановка Галины Волчек. В ролях: Чулпан Хаматова, Авангард Леонтьев, Александр Хованский, Сергей Юткевич.

*Преамбула*
Лишний билетик на премьеру спрашивали еще у метро, и это вполне естественно: Ремарк - один из самых любимых зарубежных писателей в нашей стране. Но именно любовь населения к Ремарку оказала режиссеру Галине Волчек дурную услугу (по крайней мере, часть критики очень ругалась): почти для каждого существуют свои “Три товарища”, любимые и единственные. В инсценировках же многое пропадает, а многое и искажается. Однако в постановке Волчек есть то, от чего сегодня мы отвыкли: романтизм. Нет стеба, отступила на второй план ирония и самоирония Ремарка, остались любовь, дружба. Циникам для просмотра не рекомендуется.

*******

Вряд ли вы не читали Ремарка, но все же сперва сюжет. Жили-были три фронтовых товарища, пили ром, ремонтировали автомобили в мастерской, и была у одного из друзей большая и светлая любовь с девушкой по имени Патриция, сокращенно - Пат. Потом наступили темные времена в стране Германии, одного из товарищей убили, а девушка умерла от туберкулеза. В общем, знаем-знаем, плакали в юности. Галина Волчек тоже раньше плакала (возможно, утверждать не буду), а недавно роман перечла и поняла: книжка-то не только о дружбе и любви, она - о страшном времени, когда Гитлер вот-вот придет, когда по улицам бродят молодчики с бритыми затылками, когда - инфляция, безработица и нищета одних, на фоне которых особенно бесстыдно смотрятся сытые лица тупых лавочников.
Параллели очевидны, даже подчеркивать ничего не надо. Волчек все же подчеркивает, и делает это виртуозно с технической точки зрения: массовка в спектакле необыкновенно хорошо, по-киношному вымуштрована - уличные клоуны, шарманщики, проститутки, митингующие, попрошайки естественны, их голоса сливаются в тревожном гуле большого города, необходимая для “Трех товарищей” атмосфера наличествует. С теми же, для кого создана эта атмосфера, все несколько сложнее.
Товарищ первый и главный, по имени Робби, чрезвычайно зануден и истеричен. Его главное занятие - постоянное жаление себя, а также выкрикивание выспренных фраз про войну и фронтовую дружбу. Понятное дело, у Ремарка этим грешат почти все герои, но проза читается глазами, излишняя патетичность слов выявляется лишь при их произнесении вслух. В спектакле же актеры вынуждены проговаривать все, ранее существовавшее за гранью собственно диалогов. Исполнитель главной роли Александр Хованский справляется с этим гораздо хуже остальных, и невозможно понять, почему прекрасная Пат полюбила-таки этого дундука, который даже ром у бармена просит с непристойным для мужчины надрывом.
Товарищ второй, Готфрид, которого играет Сергей Гирин, потерял наиболее симпатичные и остроумные ремарковские реплики в процессе инсценировки. Ему осталась все та же патетика, восклицания про братство да любовь к жизни. Товарищу третьему, Отто, наиболее повезло: у Ремарка он был самым молчаливым, да и актер Сергей Юшкевич точнее всех понял, где граница между возвышенным и пошлым.
Но все товарищи остаются в тени, когда на сцену выходит Пат - Чулпан Хаматова. Она нежна, трогательна, мила. К ней испытываешь необыкновенную жалость, но сама она не жалка. Она органична и заставляет забыть, что все происходящее - только спектакль, и что в следующем спектакле снова будет и эта любовь, и эта смерть. Она - живая и настоящая. И очень красивая. И спасибо ей, поскольку именно она сможет примирить любого поклонника романа “Три товарища” со спектаклем Галины Волчек.
И еще один примиряющий момент: финал. На автомобиле мчатся куда-то четверо героев. Все еще живы, ветер дует им в лицо, они смеются. Сентиментально, конечно, но все же как трудно сдержать слезу!

Валентина ЛЬВОВА

* Спpавка на всякий случай:
Роман "Тpи товаpища" увидел свет в 1938 году, хотя чеpновой ваpиант был готов еще в 33-м. Но Гитлеp изгнал Ремаpка из Геpмании, и для писателя (по его собственному выpажению) это было "таким шоком, что понадобились четыpе года, чтобы дописать книгу до конца". Пеpвоначально пpоизведение называлось "Пат" - именно так зовут геpоиню. Еще один смысл слова - ничейная, тупиковая позиция в шахматах. На pусский язык "Тpех товаpищей" пеpевели и издали в 58-м. Сам Ремаpк относился к этому изданию (да и к остальным изданиям его книг в СССР) как к пиpатству: денег за свои книги из Стpаны Советов он не получил.