Василий Лановой

"Люблю, когда приезжают арестовывать Вольфа".

Начиналась репетиция. Стройный, подтянутый Лановой зачем-то опирался на палочку.
- Откуда начинаем?
- Финальная часть. Сцена после драки.
- Тогда стол должен стоять по-другому. - Лановой подошел к огромному столу и одним движением руки развернул реквизит.
Василий Лановой тогда, три года назад репетировал пьесу Эрика Шмидта "Загадочные вариации". Она была написана специально для Алена Делона. Пьеса эта камерная, всего для двух персонажей: которых - как обычно - связывает лишь одно: любимая женщина. Вместе с Лановым в спектакле играет Евгений Князев. По окончании репетиции он навлекает на себя гнев Василия Семеновича: Лановой, проходя мимо подоконника, замечает там томик Ленина.
- Это чей Ленин? Кто Ленина принес?
- Это я, - отвечает Князев.
- А зачем?
- Ну для той сцены, где нужно книжку рвать.
- Ленина рвать? - Лановой чуть повышает голос. - Я покажу, как Ленина рвать! Я вам принесу кучу демократов, их и рвите!
Далее следует весьма сценичный выход из репетиционной, но через пару минут Лановой уже спрашивает у Князева, будет ли тот пить чай. За чаем выясняется, что Лановой сейчас лежит в больнице, но на репетиции его отпускают.
- А что случилось?
- Да так, ничего не серьезного. - Он улыбается - спокойный, красивый, уверенный в себе.

Иллюзии и реальность

После чая мы идем в гримерку Василия Семеновича. Легкость, с которой он поднимается по лестнице, просто потрясает.
- Сложная пьеса, - рассказывает Лановой. - Очень трудно играть. Напоминает скандинавские пьесы конца прошлого века. Интересная вещь: каждый век в истории начинается с великих иллюзий, которые потом, в конце, оборачиваются туфтой. Наше время - лишнее тому доказательство.
- Василий Семенович, но значит следующий век тоже начнется с иллюзии. Вы можете себе представить, с какой?
- Ну, кто это знает. Человечество долго без глупостей жить не может. И в какую ловушку в следующий раз полезет?..
- А вы в своей жизни лазали в какую-то ловушку? Увлекались иллюзиями?
- Нет.
- Вы настолько трезво мыслите?
- Да, достаточно трезво. И потом, даже если это были ловушки, то это были счастливые ловушки, в которых человек раскрывался в большей степени, чем в реальных вещах.
- Вы очень пессимистичны. Ваш герой - писатель - в пьесе говорит, что он бежал от реальности и строил свой мир на бумаге. Можно сказать, что вы бежите от реальности в театр?
- Нет. Самое счастливое актерство получается, когда твоя работа полезна стране, народу. Ты видишь эту пользу. Ты видишь результат этих фильмов, спектаклей. И я счастливый человек, потому что я сорок шесть лет снимаюсь в кино и сорок один год работаю в театре. И я видел звездные часы и театра Вахтангова, и нашего советского кинематографа.

"Серый" Лановой

- Все же в кино вы пошли не сразу - сперва был факультет журналистики МГУ. Как долго там проучились?
- Аж один семестр. Сдал за него экзамены и перешел. Я поступил туда летом. А в конце лета стал сниматься в "Аттестате зрелости". И понял, что это мое.
- Как получилось, что вам сразу дали главную роль?
- Я играл ее в самодеятельности, во дворце культуры ЗИЛа. Там меня и увидели. А в университет я все равно шел временно. Хотел окончить, а потом поступить в театральный. Понимаете, я из достаточно бедной , крестьянской семьи. И мне друзья говорили: хорошо, чтобы ты где-то поучился - уж больно ты серый. Так оно, в общем, и было. И я пошел на журфак, у меня была золотая медаль, и меня приняли. Но поснимался полгода, приехал и понял, что это пустая трата времени.
- А как ваши родители попали в Москву?
- Они удрали из Киева от голода, который был в 31-м году. Удрали, и тем спаслись.
- Вы сейчас говорите по-украински?
- Конечно. Я даже скоро буду Богдана Хмельницкого играть на украинском языке. Я с мамой до последнего дня разговаривал только по-украински.

Незримые кинопутешествия

- В последний раз в кино я вас видела в "Барышне-крестьянке". Будут ли скоро еще фильмы?
- Вот должна выйти картина "Крестоносцы 2". Ивана Дыховичного.Там я в первый раз сыграл комедийную роль. На экране, я имею в виду. Еще недавно закончен "Незримый путешественник". Режиссеры Таланкины, Игорь и Дмитрий. Очень интересная была работа - о последних трех днях жизни Александра Первого в Таганроге перед его отказом от власти и переходом в роль Федора Кузьмича. Я сыграл Александра. Там очень хороший состав - Алла Демидова играет Елизавету, еще играют Жженов, Ромашин, Гостюхин.
Незримый путешественник души - библейское выражение, и обычно его приписывают человеку, который ищет бога в жизни. Из-за этих поисков, по легенде, Александр ушел от власти. У нас даже благословение Алексия есть на сценарий.
- Алексий тоже верит в легенду?
- Это неважно. А что, кто-то верит, что Сальери действительно отравил Моцарта? Я лично сторонник легенды об уходе Александра. Хочется верить, что хоть Александр отказался от этой мрази - власти. Хоть кто-нибудь когда-нибудь.

"Положительный-отрицательный - это ерунда!"

- В вашем предыдущем спектакле - "Лев зимой" - вы играете стареющего короля, которому наследники дышат в спину. Но слово "старость" с вами как-то не увязывается...
- Должен вам сказать, что мне шестьдесят пять лет, и тьфу-тьфу-тьфу - я никакого старения не чувствую. Мне говорят, что это плохо, потому что в таких случаях бывает мгновенный обвал. Не знаю, жить надо пока живется, и я иногда останавливаюсь, вспоминаю о своем возрасте - мол, что ж ты делаешь, тебе же не двадцать лет. Но, слава богу, пока бегаю, прыгаю. Как говорил мой друг, "понимаешь, я не чувствую старости, только иногда забываю, как меня зовут". Это тот случай.
- Вы сыграли в таком количестве фильмов. У вас есть любимый?
- "Полосатый рейс".
- Почему?
- Там некогда ошибиться.
- А вы вылавливаете свои ошибки в старых фильмах?
- Нет, я их просто не смотрю. Мне это не доставляет удовольствия.
- То есть вы чуть ли не единственный в стране человек, который не смотрит "Семнадцать мгновений весны"?
- Нет. Я если и смотрю, то кусочками. Хотя вот в "Семнадцати мгновениях" есть моя любимая сцена - это когда Вольф выходит из самолета и видит, что его приехали арестовывать.
- Раньше в интервью вы говорили, что мечтали сыграть Маяковского. Это так и не удалось. А были мечты, которые сбылись?
- Я мечтал сыграть Грея - получилось. Корчагина - получилось. Вронского. Анатоля я играл как-то... В ритме обычных своих ролей. Очень хотел сыграть Андрея. Думаю, что это было бы и с точки зрения картины точнее.
- А Штирлица вам не хотелось играть?
- Нет.
- А почему вы согласились на Вольфа? Все-таки вы играли героев положительных, а тут...
- Положительный-отрицательный - это все ерунда. Что, Анатоль Курагин отрицательный? А когда ему отрезают на Бородино ногу - это эпизод, который я настоял, чтобы оставили - мы понимаем, что никакой он не положительный и не отрицательный. А просто человек. Врагом делали только на примитивном уровне. А если всерьез, это не враг, а противник. Вольфу, например, мы благодарны, что он спас картины - многие итальянские картины от фашистского плена.
- Василий Семенович, несколько лет назад вы говорили, что из нашей жизни ушел романтизм. Не вернулся?
- Он намного удалился. Пришли прагматики - бесчувственные, жестокие, суровые, бездуховные. Но общество все равно не может быть без чудаков. Историю движут чудаки и романтизм. Какие бы люди не тянулись к власти, человек будет останавливаться и смотреть на топающего ребенка. Будет удивляться чуду. Природе. Вот пока он удивляется, романтизм будет нужен.


Беседовала Валентина ЛЬВОВА