- - Спасибо большое за такие слова, но я не умею на такие вопросы отвечать, – говорит актер. - Это то же самое, как если бы я вас спросил: слушайте, вы можете рассказать, какая вы красивая и хорошая? Нет? Вот то-то же.
- Многое в «Стилягах» происходит в коммуналке. Вы тоже жили в подобных условиях. Какой-то личный опыт использовался?
- Не нужно думать, что если я не сидел в тюрьме и не работал никогда палачом, я не смогу это сыграть. Мой опыт, который я использую в кино и театре – собирательный. Да, я жил в коммуналке театра «Современник», где было 12 комнат. Я жил и в другой коммуналке, где было две семьи. Конкретно в «Стилягах» я о своих коммуналках не вспоминал.
- А вы умеете играть на гармошке или аккордеоне?
- Не-а!
- А как же снималась эта красота? (в одной из сцен Гармаш залезает на стол и виртуозно играет – прим. Антенна).
- Это называется магия кино. Ну и я старался, конечно, немножко пальцами двигать.
- Ваш сын в этом фильме был правильным комсомольцем, а стал стилягой и пошел вопреки системе из-за любви. Что бы вы делали, если сегодня ваша дочь из-за чего-то повернулась спиной ко всем прежним ценностям?
- В зависимости от ситуации и от того, на какой градус она разворачивается спиной, я буду способен ее понять или не понять.
- Режиссер, Тодоровский-младший говорил в интервью, что «Стиляги» - это история первых свободных людей в несвободном обществе. Вы воспринимаете то общество, как несвободное?
- Безусловно, воспринимаю. Я, конечно, только родился в то время, когда были стиляги, но я достаточно долго прожил в Советском Союзе. В Советском Союзе получил образование, в Советском Союзе отслужил в армии. За одно неучастие в демонстрации на 1 мая или 7 ноября тебя могли выгнать из театрального училища. За то, что у тебя нашли бы перепечатанного Солженицына или Некрасова, тебя тоже могли выгнать. Я здесь не делаю открытий. Тогда я эту несвободу не так ощущал. Но все-таки ощущал. Особенно - когда на какие-то праздничные дни я мог бы уехать из Днепропетровска к маме, но должен был идти на демонстрацию.
- Как сейчас объяснить, кто такие стиляги?
- Такого движения не было нигде, кроме как в Советском Союзе. Они были только у нас. И это была одна из первых попыток в момент Хрущевской оттепели заявить о другом ощущении, о другом времяпровождении, о другом внешнем облике. Но, в целом, все началось с музыки. С джаза, который у нас считался музыкой буржуазной, поэтому распространялся подпольно, на рентгеновских снимках, и первое название фильма было «Буги на костях». Отсюда и пошли стиляги, от слова «стиль», когда люди пытались выделиться своим стилем из общей массы. Мы, конечно, не были в 56-м году одеты, как Северная Корея, но, тем не менее, общие рамки существовали. А тут были брюки-дудочки, ботинки на манной каше, прически-коки… И попало это все к нам, насколько я помню, с того Международного фестиваля молодежи и студентов, который проходил в Москве.
- Сегодня понятие «стиль» очень сильно изменилось. В чем разница сейчас между стильно одетым человеком и стилягой тех годов?
- Сегодня появилось больше возможностей одеть себя на свой вкус. Тогда что-то перелицовывалось, перешивалось из старых пиджаков. А сегодня есть богатый выбор. Если у тебя есть деньги, ты можешь одеться на любой вкус.
- Но тогда одежда выражала протест?
- Тогда это было маленькое, но все-таки движение. Это не было так масштабно, как хиппи в Америке, но все-таки было похоже. А сейчас движения нет. Сейчас у нас есть гламурная часть общества. А о гламуре мне неинтересно говорить.
Детский вопрос
- Вы же прекрасно знаете, что существует множество организаций, и много партий. Есть «марши несогласных», есть движение «Наши»… Существуют готы, эмо… Но, насколько я знаю, в них нет какой-то подоплеки вызова обществу. Это объединения по интересам. Не всегда, мне кажется, здоровым. Это что-то недоигранно детское. А в целом поколение, начиная от 17 и до 25, достаточно инфантильно. И это не во всем их вина – они находятся в тяжелейшей ситуации, в стране, где до сих пор не проведена глобальная реформа образования. Где многие предметы потеряли свою сущность. Где история и литература преподаются очень плохо. Где плохие учебники. И проблема эта не меньше, чем проблема дорог и экономического кризиса.
- А вы своего младшего ребенка как собираетесь обучать?
- Надо дожить, пока он пойдет в школу.
- А детский сад?
- Да, в детский сад я хочу его отдать, потому что это - общение с детьми. А там будет видно. У нас каждые полгода в стране происходят сильные изменения.
- А вы показываете ребенку телевизор?
- Трудно сейчас от ребенка скрыть телевизор. Что-то он видит. Вот, «Спокойной ночи, малыши» смотрит с удовольствием. Ему нравится очень музыка и паровозик. Еще он «Теленяню» смотрит.
- А плавать вы его учите?
- Начинаю сейчас. Раньше то он болел, то сопли были. Уже все справки взяли.
- Вы будете в бассейн ходить?
- Да, будем в Раменское ездить – мы же за городом живем.
- А сами вы помните, как научились плавать?
- Да. Меня дедушка выбросил из лодки. Бросил этак метра на два. Я сначала плакал и ругался на него, а через пять мину прыгнул сам и поплыл.
- Сколько вам было лет?
- Лет шесть.
- У вас есть диплом актера кукольного театра. Вы показываете маленькому Ване кукольный театр?
- Нет. Не относитесь к кукольному театру, как к такой примитивной вещи – «ля-ля, куколка в руке». Это серьезное искусство, недооцененное в нашей стране. Поиграть с Ваней в игрушку, которую нужно «оживить», я могу. А кукольный театр пока не покажу.
- Однажды вы сказали, что нет персонажа в классике, которого вы бы мечтали сыграть. Ничего не изменилось?
- Мне очень нравится играть людей интересных профессий. Я раньше говорил, что хотел бы сыграть врача, а потом сыграл гинеколога в сериале «9 месяцев». Теперь вот я говорю, что летчика хочу сыграть или капитана корабля. Я бы с удовольствием изобразил историю дворника. Но я никогда не мечтал сыграть Отелло или Короля Лира. Вы думаете, что предлагают роли тем, кто говорит: «Я хочу Гамлета»? От того, что ты будешь везде декларировать,что ты – «лучший Гамлет этой страны», ты ничего не получишь.
- Но иногда говорят, что мысль материальна – что ты просишь, то ты и получишь в этой жизни.
- Мысль-то материальна, но не в этом проявлении. А так, чтобы говорить: «Гамлет, Гамлет» - и ты завтра станешь Гамлетом, причем хорошим… не верю!
- Еще одна ваша фраза: «Все наши неудачи – это наша вина».
- А чья же еще?
- Ну, бывает, ругают завистников.
- Безусловно, бывает так в жизни, что человек может пострадать из-за кого-то. О судьбе человека в целом я не хочу говорить, потому что, допустим, пришли фашисты, повесили родителей и не вина человека, что он стал сиротой. Но если говорить о профессии, то разговоры типа «мне недодали» - все в пользу бедных.
- Рассказывают, что в «Каменской» именно вы предложили убить своего персонажа.
- Нет, я не сказал: «Давайте, убейте!» Я просто отказался сниматься, и его убили. Я поставил их в непростую ситуацию, но для себя решил, что мне уже с этим надо заканчивать.
- Вы снимались в «Анне Карениной» - сериале Соловьева, который многие ждут. И у вас были сцены с Александром Абдуловым, игравшим Стиву Облонского. Вы могли бы рассказать про то, как это было?
- Я ничего не могу сказать о картине – она снималась тяжело, три года, с большими перерывами. Но я счастлив, что я встретился краешком и с Олегом Ивановичем Янковским, и с Сашей. Я невероятно ценю его, как одного из выдающихся артистов своего времени. Он так молниеносно прожил свою жизнь, он всегда очень много делал для других людей. Я считаю, что это абсолютно Сашина роль. Работать с ним всегда было удовольствие. Абдулов – это был атомный реактор, и появление его на площадке оживляло любой процесс, удачный или не удачный. Если на съемочной площадке уже Абдулов, если он только что приехал, то ты это слышал и ощущал. И… Спасибо большое тебе, Саня, за то что ты был. Да ты всегда и будешь, и никуда не уйдешь.
- У вас бывали отрицательные персонажи – в «Докторе Живаго», например, или в «Двенадцати», где чувствовалась какая-то ярость и злость. Вы оправдываете своих персонажей?
- Да. Если бы я завтра играл Чикатило, я и его бы оправдывал. Потому что есть аксиома, придуманная Станиславским, что каждый актер – адвокат своей роли. И если ты хоть чуточку не адвокат, эта роль не получится никогда. Я подчеркиваю, что если бы я играл серийного убийцу, я все равно бы его оправдывал. Но только не нужно тривиальных параллелей: «Если вы сыграете серийного убийцу, вам не захочется людей убивать?» Часто очень слышу такие вопросы.
- Вы говорили как-то, что после окончания рабочего дня вы уже не актер, а просто человек, что от профессии после выхода с места работы надо отказываться. У вас получается?
- Получается. Ну не надо доктору, выходя из больницы, продолжать лечить людей! Понятно, если человек потерял сознание, надо применить свои навыки, на то врач и клятву Гиппократа давал. Существует такое банальное мнение: «ну вы же, артисты, все играете». А я отвечаю: «А вы, бухгалтеры, все считаете?» Понимаете, вышли с работы и людей считаете, в ресторане считаете… Или нет? Такое должно быть в каждой профессиии – человек выходит с завода и должен быть папой, должен быть любимым, должен быть другом. Выпивохой – кем хотите. А потом возвращаться на завод. Мухи отдельно, котлеты отдельно. Когда я прихожу домой, я могу подурачиться в кругу семьи. У нас существует какая-то своя, внутренняя смешная, никому не доступная драматургия. Но уж вот это – материал не для интервью.
- Самолет или корабль?
- Корабль.
- Вино или пиво?
- И пиво, и вино.
- Песня или танец?
- Песня.
- Брасс или кроль?
- Кроль.
- Рыба или мясо?
- Рыба.
Используются технологии uCoz