|
|
"Азбука-классика". * В этой книге более шестисот страниц. Стоит она недешево: встречались варианты от двухсот тридцати до двухсот пятидесяти рублей. Но толщина тома, привлекающая внимание всех поклонников Довлатова, штука обманчивая. Увы - собственно довлатовских произведений в книжке не густо, лишь пятнадцать рассказов да множество неизвестных массовому читателю рисунков. Все остальное место отдано воспоминаниям о Довлатове, критическим статьям о его творчестве, отзывам, которые печатались в Штатах, фотографиям. Название сборника появилось не случайно: в 1990 году Довлатов готовил книжку к своему пятидесятилетию. Он отобрал для этого издания то, что сам считал лучшим. В печати увидеть это лучшее ему уже не довелось - Довлатов умер... Что же Сергей Довлатов ценил выше всего в собственном творчестве? В сборник входят рассказы "Ищу человека", "Юбилейный мальчик", "В гору", "Чья-то смерть", "Лишний", "Дорога в новую квартиру", "Представление", "На что жалуетесь, сержант?", "Голос", "Марш одиноких", "Иностранец", "По прямой", "Дядя Леопольд", "Мой старший брат", "Полковник говорит - люблю". Этот список вы сможете сравнить с теми произведениями, которые нравятся вам. Не совпало? Ну что ж поделаешь... Так обычно с писателями и бывает. В.Л.
"Независимая газета", тираж - 5 тыс.экз. * Казалось бы, Марсель Пруст, классик французской литературы, кровожадность пробуждать в народе не должен. Однако ж - бац - кто-то проломил голову председательнице Прустовской ассоциации, причем сделал это в том доме, где неоднократно бывал писатель в "поисках утраченного времени". Подозреваемые - сплошь прустоведы, люди с профессорскими степенями и хорошей репутацией. И мотив, и возможность были у всех, поскольку жертва перед смертью успела многим насолить и кучу коллег перешантажировать. Забавно, что автор этого совсем не заумного, симпатичного детектива - и сама прустоведка, американка Элайна Дизон-Джонс. С нравами своих товарищей-ученых знакомая не по наслышке. И если хоть у одного персонажа романа был реальный прототип, то, видимо, пора уже полицейским ездить на прустовские конференции. Так, на всякий случай. В.Л.
"Аналитика-пресс", "Revolution №9", тираж - 20 тыс.экз. * Он пел про то, что сперва мы возьмем Манхэттен, а потом Берлин. Про ожидание чуда. Про Сюзанну и про "этот вальс". Но это все было потом - сперва он написал роман "Прекрасные неудачники". Произошло это в 1966-м, на греческом острове Гидра, где Коэн маялся, сгорая от неверия в собственные силы и накачиваясь амфетаминами. Роман вышел в Канаде, на его родине, и критики сравнили Леонарда Коэна с Джойсом и Генри Миллером. А еще критики писали о порнографии и сюрреализме в этом романе. Порнографии в тексте предостаточно. Персонажи романа мнут женщин, как тесто, ощущая, как звучат под рукой податливые тела. Еще в тексте полно провокаций, которые российскому читателю не понять, ежели не прочесть примечаний в конце книги. Кто такая Кэтрин Текаквита? Рене Гупиль? Исаак Жог? Длинная череда имен тех, кто был канонизирован в Канаде, ничего не скажет нам, не останется в памяти. Ирокезы, гуроны, томагавки... все это - нечто из Майн Рида и Фенимора Купера, влияющее на жизнь не больше, чем Красная Шапочка. Для канадца же Коэна эти имена - почти то же самое, что для русских веруюших - Серафим Саровский. А для канадских католиков намерение главного героя, м-м, трахнуть Текаквиту - первую индеанку, причисленную к лику блаженных - безусловно, было скандалом. Скандал прославил писателя, но много денег не принес. Пройдет немного времени - и появится "Сюзанна", первый хит Леонарда Коэна. Человека, который брал Манхэттен, а потом ему ни по чем были и Берлин, и даже буддийский монастырь. Валентина ЛЬВОВА
"ТЕРРА", тираж не указан. * Читая романы Дюма, мы как-то привыкли к тому, что все страсти-мордасти, как то: отравления, черная магия и прокалывания восковых фигурок иголками - относятся ко времени, когда блистала красой королева Марго. Позже пришли развеселые мушкетеры со шпагами, и лишь стерва-Миледи использовала яд, чтобы убить бедняжку Констанцию, да анжуйское вино оказалось отравленным. Затем был король-солнце, Людовик Четырнадцатый, и что двадцать, что десять "лет спустя" у Дюма всякие средневековые глупости, связанные с заклинаниями или ядами не встречаются. Книга "Дело о ядах" доказывает, что приятная во всех отношениях эпоха, с балами и балетами, с Расином и Мольером, была особенно опасна для здоровья. Жены травили мужей и подсыпали зелье чересчур любознательным слугам, любовницы желали смерти жен, а брошенные королем фаворитки мечтали о гибели новых звезд постели Людовика ХIV. К колдуньям ходил весь парижский свет. Черные мессы отслуживались на обнаженных животах придворных дам. Невинные дети умерщвлялись ради корыстных желаний: а пусть на меня обратит внимание король! А пусть Луиза де Лавальер сгинет в небытие! А пусть... Колдуньи-простолюдинки в конце семидесятых годов шестнадцатого века были казнены. Знатные дамы-заказчицы, в основном, выкрутились. Одна из них, например, просто заплатила 500 ливров штрафа, хотя ее вина (красотка отравила мужа и получила сотни тысяч наследства) была доказана. Главная государственная тайна того времени - участие официальной королевской экс-любовницы, маркизы де Монтеспан, во всех кощунственных деяниях и... в попытке отравить короля. Король, специально для "Дела о ядах" придумавший новый судебный орган - "Огненную палату" - повелел изъять протоколы этого дела. Любовница Цезаря должна быть выше подозрений. Но подозрения все равно возникли. Книга "Дело о ядах" читается, как увлекательный детектив. И вот ведь интересно - более трехсот лет назад умерли и жертвы, и преступники, но все равно историки спорят до сих пор о тончайших нюансах процесса над отравительницами. Тут мы, пожалуй, можем сказать "спасибо" все тому же Дюма - так он "раскрутил" семнадцатое блистательное столетие... Валентина ЛЬВОВА
|
